Эриксоновский гипноз - история четвертая

В чем разница между прямым и косвенным внушениями?

Восточная притча.

В Китае раньше была такая система: там учили на горах. Там много гор, и на каждой горе была своя специализация. На одной горе учили воинскому искусству, на другой учили красноречию, на третьей – политике.

И это было очень удобно: человек знал, на какую гору нужно идти, когда он хотел в чем-то совершенствоваться.

И на одной горе был учитель, который учил методам воздействия на других людей. И вот закончился очередной цикл, и он устроил экзамен своим студентам.

Был узкий проход в горах, где мог пройти только один человек. Он встал в этот проход и сказал: "Каждый из вас должен пройти мимо меня, т.е. сделать так, чтобы я пропустил. Если я пропущу – значит, экзамен сдан, если нет – значит не сдан".

Первый ученик говорит: "Учитель, я разложу очень сильный костер, очень сильный. Вам будет так жарко, что вы не выдержите этого жара и отойдете, освободите проход. И я смогу пройти".

Учитель: "Ну, что же, неплохо."

Другой ученик: "Учитель, я не смогу. Ну, как я смогу пройти: проход узкий, вы стоите, вы его загораживаете. Я не могу пройти. Вот, если бы я находился с того конца прохода, тогда – да. Тогда бы я смог пройти. А с этого конца никак.

Учитель: "Да? Ну-ка, покажи, как ты это сделаешь." И учитель отошел с прохода.

- Учитель, я прошел!

Вот в чем разница между прямым и косвенным проходом.

На контрасте значений создается эффект смешного. Эриксон очень часто использовал шутки, анекдоты. Когда мы рассказываем анекдот, а человек сидит с каменной мордой лица, то мы говорим:

- Ну, что, не дошло, что ли?

И мы знаем, что до него долго доходит. А что именно дошло или не дошло? Второй смысл. Т.е., сначала предъявляется один смысл, чуть позже – второй. Если второй смысл не дошел, то там абсолютно ничего смешного нет. Сейчас мы поговорим об особенностях эриксоновского языка.

Одна из особенностей эриксоновского языка заключается в том, что он – многоуровневый (как минимум, двухуровневый). Но, в отличие от анекдота, мы заинтересованы в том, чтобы второй смысл не дошел.

Наша цель – не рассмешить клиента, а добиться терапевтического эффекта.

В одно и то же время, в одной и той же речи один уровень предъявляется сознанию, а другой уровень, другие смыслы адресуются бессознательному.

Эриксон говорил:

"Я с детства практиковался в том, чтобы говорить на двух или трех уровнях. Я мог разговаривать с одноклассниками, и один из них мог думать, что я говорю го собаке, другой – что я говорю о воздушном змее, а третий думал, что я рассказываю о футболе."

Это высокий класс. Он – гений. Это, как читаешь одну и ту же книгу и вычерпываешь из нее другие смыслы. А они там были заложены, а ты их не видел. Но ты меняешься и начинаешь их оттуда доставать. А может быть, там еще другие смыслы есть? И ты их потом найдешь? А, может, их там нет. А ты их оттуда вычерпываешь.

Вот что интересно-то! Это самое интересное!

Любое внушение – прямое, косвенное, постгипнотическое – может быть принято или не принято. Араос вообще выдвигает парадоксальную точку зрения, что существует только самовнушение. И никакого внушения нет. Т.е., если человек внушение принял - это все равно, как,если он его делает сам себе, а, следовательно, это самовнушение.

Типичный пример многоуровневого внушения – это метафора.

Метафора – это средство перенесения смыслов. Ты рассказываешь какую-то историю, а на другой уровень адресуется послание, которое имеет отношение к проблеме. Многоуровневый язык позволяет осуществлять рефрейминги.

Frame – рамка, re – изменение. Это изменение рамки.

Этот способ заключается в том, что, не предпринимая попыток решать проблему, мы ее вынимаем из одной рамки и вставляем в другую. В результате этого она перестает быть проблемой. Или мы помогаем человеку сместиться с одной точки зрения на другую, благодаря чему проблема также перестает быть проблемой.

Проблему можно интерпретировать как шоры на глазах.

Что такое проблема?

" Из данной ситуации я вижу только один выход, и он меня не устраивает. У меня есть проблема".

Если я вижу 4-5 выходов, то у меня есть выбор, а проблемы у меня нет. У меня есть проблема выбора, но это немножечко другое.

Эриксон специально развивал у своих учеников эту способность находить разные выборы.

Он говорил

- Как можно из этой комнаты пройти в соседнюю?

- Войти в дверь.

- Еще.

- Проломить стену.

- Да, еще.

- Сделать подкоп.

- Еще.

- Выйти, обойти дом и зайти через задний ход.

- Молодец, еще.

- Вылезти из окна, залезть на крышу, по веревочке спуститься, там в окно залезть.

- Очень хорошо. Еще.

- Ну, вроде все.

- Нет, не все. Можно подогнать воздушный шар, сесть в корзину, подняться в стратосферу, перелететь, опуститься, войти с той стороны.

Можно выйти в западную дверь, поехать в аэропорт, сесть на самолет, обогнуть земной шар, вернуться с востока и войти в восточную дверь. Масса способов.

Это развивает у человека множественный взгляд. Потому что проблема очень часто связана всего лишь с точкой зрения.

Пример рефрейминга:

В парижскую больницу положили женщину 42 лет с диагнозом "нервная анорексия". Это несколько насторожило докторов, т.к. нервная анорексия - это болезнь молодых девушек. При расспросе выяснилось, что она конфликтует со своими родными. Она хочет им досадить: она больна, все "стоят на ушах", и она счастлива.

Лечащий врач сказал:

- Мадам, вашей болезнью вы оказываете вашим родственникам огромную услугу: они могут забыть про все свои проблемы и думать только о вашей болезни.

Через день ее выписали из больницы. И никаких следов анорексии, потому что единственное, чего она не хотела - это оказывать услугу своим родным.

Важно показывать людям множественность выборов, ситуаций, свободы – это есть всегда, если внимательно посмотреть.

Другая особенность эриксоновского языка заключается в том, что это простой язык. Это обычный, нормальный, разговорный язык, на котором разговаривают обычные, нормальные люди. Это не язык какой-то научной теории. Почему так?

Это облегчает контакт с клиентом. Есть разные терапевтические подходы. И есть такие подходы, где терапевт выводит клиента на "свое поле" и обучает его своим правилам игры. И только после этого можно начинать играть.

Типичный пример: транзактный анализ. Ты должен человеку объяснить, что у него внутри родитель, взрослый и ребенок. И он должен в это поверить. После этого можно начинать играть.

У нас другой принцип: терапевт выходит на поле клиента и быстро-быстро выучивает его правила. И разговаривает с ним на его языке. Это профессионально, потому что нам это легче делать и у нас это быстрее получается, чем у него.

Ты говоришь на его языке. Желательно говорить на профессиональном языке клиента. Жан Беккио говорил: "За время работы эриксоновским гипнотерапевтом я выучил язык 374-х профессий". Проблема заключается в том, что клиент всегда знает свою профессиональную деятельность лучше, чем ты. И желательно все-таки метафоры строить поближе к его языку.

Есть простой прием, который позволяет эту трудность обойти:

"Я могу говорить неправильно, но ты знаешь, как правильно, и ты можешь исправлять". Иногда, кстати, это делается специально : ошибки делаешь грамматические, ударения неправильные ставишь, а человек тебя исправляет мысленно.

И это значит, что он еще раз про себя повторяет это слово.

Оно становится внушением.

Пример (из практики Эриксона).

Эриксон выступал с докладом про Фрейда. На лекции присутствовал один специалист по Фрейду, который знал Фрейда неизмеримо лучше и намного детальнее и подробнее лектора. Эриксон начал умышленно делать ошибки, а тот его исправлял. И так этот человек его поправлял, поправлял, поправлял, а к концу доклада вдруг заплакал.

Эриксон спросил:

- Что случилось? Почему вы плачете?

Тот сказал:

- Я не хочу с вами соглашаться, но, не знаю почему... я с вами соглашаюсь.

Это манипуляция. Любое внушение – это манипуляция. Ты пытаешься закинуть идею в обход сознательного контроля. Сознание всегда накладывает свои ограничения. Проблема связана очень часто именно с этим. На уровне сознания он знает, что вот здесь он может, а здесь – не может. И эти ограничения надо обойти.

Вообще, любое общение – это манипуляция. Великий гуманист Карл Роджерс говорил:

- Когда я прихожу в магазин , меня совершенно не интересует психологическое состояние продавца. Мне нужно, чтобы меня обслужили. Если продавец хочет, чтобы его психологическое состояние меня интересовало, пусть приходит на прием и платит деньги.

И это Карл Роджерс с его всеобъемлющим принятием всего и вся.

Особенности использования языка в трансе

Буквализм в трансе – это широко известный феномен, который заключается в том, что в состоянии транса человек склонен воспринимать обращенную к нему речь буквально.

Если у человека, находящегося в трансе, спросить: "Ты можешь сказать, как тебя зовут?" Он ответит: "Могу!"

И все. Какой вопрос – такой ответ.т.е. надо очень осторожно использовать слова. Избежать полностью этого феномена невозможно.

Пример.

Преподаватель дает студенту перевести на английский частушку:

"Эх, лапти мои, четыре оборки.

Хочу – дома заночую, хочу – у Егорки".

Тот перевел, получил зачет и ушел. Пришел следующий студент, и преподаватель дал ему предыдущий перевод, чтобы перевести частушку на русский язык. И тот тоже перевел. Получилась такая английская баллада:

"Я лаковые туфли надеваю.

Мне некуда бежать – все решено.

Сегодня ночевать у Джорджа суждено".

У Евтушенко были такие стихи:

"Баня, баня – двери хлоп.

Бабы прыгают в сугроб".

Эти строчки были переведены на французский язык следующим образом:

"Ванная комната, ванная комната,

Голые женщины прыгают в снег".

Продолжение следует...